Я люблю стыд и я ненавижу стыд.
Это лучшее, что мне приходится испытывать, и одновременно, я боюсь упасть на дно ненависти к себе.
Я хочу его испытать, но абстрагируюсь, быстро смекая, что это манипуляция, а не искренний интерес.
Я достаточно умна чтобы не вестись на легкие подколы, но как бы мне хотелось чтобы этого было достаточно.

Я избегаю страданий потому что для меня это стало скучным времяпровождением, но вести правильную жизнь, учиться верным копинг механизмам тоже скучно.
Как быть?

upd: балансируя на грани.

Я решила, что больше не буду ждать

Пока я хожу по улицам, собираю всю злость в себе. У вас там залитое солнцем смородиновое мороженое, а у нас — мордор и час-два-три-четыре-сутки дождя, несправедливых решений, протокольных бумаг и вечный, нескончаемый, сковывающий страх. Окей, хорошо, мы им _за всё_наказаны. Но это они имеют право так говорить, полное право.
А вы тогда почему не наказаны? Чем вы лучше нас? Почему вы гуляете по кавказским горам, пьете просекко и ноете о том, как вам бесконечно виновато и очень жаль? Пишете из Берлина о том, как у нас тут всё плохо. Залихватски спрашиваете из Канады о наших успехах. Да, у нас всё плохо, невыносимо плохо. Если раньше была общая боль, то теперь каждый утопает в собственной. Если раньше мы собирались на кухнях, то теперь удаляем всё и отвечаем односложно. Но конечно, всем прекрасно известно, что надо сделать. Ага.
Вы еще и чувства вины себе навесили дохуя: типичная позиция жертвы из методички для диванных психологов. Такая несчастная, сижу за границей, жалею оставшихся. Да сидите себе спокойно, радуйтесь тому, что имеете и, ради аллаха, не нойте. Оставшиеся все равно не слышат вас: у них либо мозги щелкают со скоростью взбесившегося метронома на совсем другой волне, либо они благостно медитируют на выход из "плохого информационного поля", либо застыли в вечной зиме, либо что-то еще. Отъебитесь, и без вас здесь всех тошнит.

я давно не имела фиксаций на каких-то актерах, сериалах, группах и так далее. это все как будто осталось в прошлом 14-летней версии меня, которая подсаживалась на иглу ощущений, вызываемых чем-то из вышеперечисленного. скачивать картинки с любимыми знаменитостями, клеить постеры, смотреть фан-видео… была в этом всем какая-то прелесть, своего рода познание себя через то, что откликается в тебе. сладкая эпоха юношества и одновременно полная страданий от того, что мир окружающий не соответствует тому, что так трогает тебя, восхищает, заставляет сердце биться чаще. а потом ты смиряешься, социализируешься в конце концов и сериалы становятся не более чем вечерним досугом перед сном.

однако самой первой в моей жизни фиксацией был сон. фантазия пятилетнего ребенка породила во сне персонажа, с которым проводила время, даже познавала свою раннюю сексуальность (наверное, звучит жутко, но такова правда). он был похож на парня-соседа на 10 лет минимум меня старше и я была влюблена в него (не в соседа, а в персонажа из моих снов). я умела воссоздавать сюжеты снова и снова и в общем-то поэтому не возражала против дневного сна, хе-хе. потом я перестала видеть такие сны и уж тем более возвращаться к ним снова и снова.

уже полтора месяца назад мне приснился сон, из которого я запомнила лишь последние секунды три - как запрыгиваю к какому-то мужчине на колени (предположительно, бывшего лучшего друга) и мы начинаем целоваться. потом я проснулась. я помню во что была одета в этом сне (лавандовая рубашка, топ телесного цвета, брюки) и свой макияж (много блесток на глазах и стрелки, конечно же). я не помню кто был со мной и почему он был со мной. помню лишь ощущение: страсть, смешанная с возбуждением от чего-то запретного (измены, возможно). и я зациклена на этом ощущении. не знаю, как это объяснить. моя самая большая боль, что я вообще не знаю какими средствами воссоздать его, я помню лишь те три секунды, которые прокручиваю в голове и не знаю, что с ними делать. это так странно и так бесит. кручу эти моменты сна в голове и кручу до бесконечности, толком даже не понимая зачем. но почему-то в этом всем я вижу себя четырнадцатилетнюю с теми помешательствами на фрэнке айеро, например.

похожий трепет во мне вызвала 4 серия дома драконов. и вот это вот еще более забытое ощущение, когда смотришь на персонажа (дэймона, да) и мечтаешь о том, чтоб кто-то смотрел на тебя так же, как он, думаешь, что понимаешь его боль и что уж ты бы конечно оценила глубину его внутреннего мира при всех мерзостях, которые он вытворяет. и вот эти мысли, они тоже про подростковое, потому что здравая женщина во мне его презирает и понимает, насколько он нестабилен, ненадежен.

и вот эти вот фрагменты - 3 секунды сна и несколько сцен в сериале наводят на меня какое-то смятение. мне неловко и дискомфортно с самой собой, я сохраняю картинки на пинтерест с мэттом смитом и ощущаю себя бесконечно глупо. потому что, вероятно, скрываю что-то от самой себя.

Полгода жить ради одной цели, узнать в пятницу от одного из близких людей, что она не делает ставок на тебя. Сидеть там, пытаясь держать маску. А потом забить на это и показать все эмоции, но отчаянно стараться убежать оттуда под предлогом, что нужно сделать кучу дел. Предлог был не надуманный. Настоящими были и эмоции. Но ненормально сидеть и пытаться не задохнуться от обиды.

Позже тебя выведут на разговор, скажут, что ты не доросла/ещё не готова.
Также скажут, что твой побег из кабинета - детская реакция.

Ещё позже, когда вы уже разойдетесь, тебе напишут, «зачем тебе власть». После продолжительной беседы снова напишут «повзрослей». Ты пожалеешь о своей искренности.

Но больше всего я жалею о том, что эта пятница заставила меня саму усомниться в том, что я чего-то не достойна. Что слова других заставили меня усомниться в себе. Два дня отходила от этой ситуации. Оба выходных спала практически все время. Просыпалась, но обратно проваливалась в сон. И так у меня вторые выходные подряд. Сегодня увидела у кого-то в историях, что так выходят подавленные эмоции.
Вчера я вспоминала, какая я настоящая.
Вспоминала времена, когда не давала собой пользоваться, когда ходила с гордо поднятой головой. Когда не было человека, мнение которого было бы важнее моего.
Времена, когда я выглядела на все 200%.
Времена, когда у меня срывало крышу от того, как мир мне отвечает на каждую мою просьбу/желание.

Сегодня я начала вести себя так, как в те времена.
Одним из важных моментов для меня была дисциплина - у меня всегда все было расписано. Я всегда знала, для чего я планирую день. Для чего мне нужно выполнять все пункты из списка дел, пусть и не самые приятные.
Сегодня даже не пришлось пересиливать себя - за пару часов приготовила ужин, сделала генеральную, перестирала всю одежду на неделю. Сейчас отмокаю в ванной, после намажусь всеми кремами и маслами и лягу спать.

Завтра с утра я приду вовремя, при полном параде и придумаю, что делать с моими рвущимися наружу эмоциями.

Также завтра я начинаю самую сложную и длинную аскезу в моей жизни. Абсолютно не нервничаю, напоминаю себе, для чего мне это нужно. И буду пахать.

насколько я социоблядствовала летом, настолько сейчас стремлюсь к жизни отшельника. сидеть на кухне, в которой сосредоточен мой мир: вечный кофе, вафельные трубочки из вкусвилла (обязательно с вареной сгущенкой, душу за них продам), мои растения, серые стулья "лондон", купленные на вайлдберис, солнечная сторона, балкон, моя полка с книгами и тетрадями, ноутбук и бесконечные учеба, работа, чтение. я давно не была так сосредоточена на знаниях. и наконец я выбираю их не из желания забыться, а из желания узнать.

part 2

Еще каких-то пару врачей. На одном из приемов мне дали послушать сердце. "Слышно? - Да. Распишитесь, что слышали, такой порядок. " И мне дали бумажку, которую я долго буду зачем-то хранить.

Мне казалось, это была борьба за термин. Я им "плод", они мне "ребенок ". Куда менее болезненно прерывать нежелательную беременность, чем убивать своего будущего ребенка. Я все равно это сделала бы, но знать и слышать сколько ударов делает его сердце в минуту было невыносимо.

Я туда больше не приду, ты как хочешь, но я не приду. Меня гладят по голове, успокаивают, прижимают. Между мной и мальчишкой образовывается пропасть, кажется, ему никогда не увидеть это моими глазами.

Тем временем, пока я прошла всех врачей, был уже конец декабря. Кто-то ушел в отпуск, у кого-то не было свободных окон. Я закрываю сетку, все время нервничаю и реву. Нет сил сражаться, отстаивать и сопротивляться. Начинаю чувствовать вину, будто делаю что-то ужасное. Вот-вот рухну, но парень где-то находит деньги, записывает меня в платную клинику, и говорит, что уедет на новый год, что ему нужно увидеться с родными.

Помню, как собираюсь с силами, меня записывают на 5 января, раньше — никак. "Вакуумный не получится, только хирургический, срок подошел". Сука. Ладно.

Я встретила новый год одна, в общаге, с чувством вины, страхом и в слезах. Худший мой новый год.

До сих пор помню утро 5 января, хотя давно уже об этом не думаю. На каждом светофоре по дороге в клинику меня ломало, правильно ли я поступаю? может быть все-такие есть шанс? может, я справлюсь?

Все прошло хорошо. Там были заботливые врачи, "не бойся, будет не больно. тебя кто-нибудь встретит? "

Ему было бы уже 4, почему-то я представляю, что это мальчишка, со светлыми кудрявыми волосами, как у меня. Не жалею, но мне просто интересно, как он улыбался бы и шутил, каким любопытным мог быть. Знаю по своей матери, как тяжело одной воспитывать ребенка, как тяжело, когда нет денег, как ты из адекватного любящего родителя можешь превратиться в человека, который бьет своего ребенка. Бьет, потому что обессилен. Я тогда испугалась, что получится также.

Больше всего на свете мне хотелось тогда услышать, что всему свое время, и когда-нибудь я стану отличной мамой, просто не сейчас.

Стоя под горячей водой в этом чертовом душе, я придумывала себе сто первое оправдание.
Что бы все могли меня понять. Оправдать два дня трезвости из запланированных двадцать с лишним.
Оправдать одну выпитую из трёх купленных. Как?
(Пей, если надо. Ты заебала, проглатывать свою боль. Так только хуже.)
Кому позвонить?
На прошлой неделе мне уже сказали.
«Поживи у меня неделю. Тебе будет легче» и я ее оттолкнула. Ссылаясь, что я в порядке и норме.
В голове крики. «СПАСАЙ МЕНЯ» хотя я знаю, что ты меня нихрена не спасёшь. Я ведь тебе не позволю. Я не готова быть спасённой.
Надеваю куртку, выхожу перекурить. Открываю вторую. И понимаю, что я готова бежать и действовать. Иллюзия силы.
И тут до меня доходит. А зачем мне что-то тебе объяснять? Я могу замкнуть на себя и все скрыть. Ничего не говорить и ничего не объяснять.

«Ебаный эстет. Король хардкора»

Ну, да. Это Я.

Ведь можно все сделать по старинке. По хардкору. В латентный запой. Без вопросов и объяснения, делать, все то, что нельзя. Ну а хули то нет?
Импульсивные движения, без объяснения. Нахуй кому-то что-то понимать. Любят недосказанность и ублюдков.
Ну, да. Это Я.
Рискнём, а может и повезёт выйти из штопора. Или нет.
Ведь по большому счёту, все, что я хочу, это напиздиться и сдохнуть. Так смысл останавливаться? Никакого. Лучше поддать жару. Никогда не боялась падать. Устала от этих тепличных нормальных условий. Дикарка. И долбоеб. Придурок. Ну а как иначе?

part 1

Не виню себя и не жалею о выборе. Просто иногда думаю — что бы было, выбрав я другой путь и будь у меня немного везения.

Мне было 19, я совсем юнная, глупая девчонка, по уши влюбленная в парня, узнаю, что беременна. Наверное, я не совем думала о безопасности. Да нет, так и было.

Задержка, так бывало и раньше, сессия, нервы, стресс, какое-то время это не беспокоило, но я сходила за тестом.

Оставлять ребенка в тот момент худшая затея по нескольким причинам - ни карьеры, ни финансов у меня нет. Нет стабильности, этот парень мне не муж, хоть мне тогда и казалось, что мы почти семья, и когда-то точно ей будем. А еще я понятия не имею, какого это быть мамой, но кажется, что хочу.

Уже не помню тот диалог, но мы долго не могли подступиться. Я вот-вот расплачусь, он успокаивает и говорит, что поможет. Я знаю, что это значит, но мне страшно произнести вслух, еще страшнее — подумать об альтернативе.

Женщины относятся к этому по разному, кто-то проще, кому-то тяжелее. Помню, как пришла в государственную клинику и сидела несколько часов в очереди. Все это время напротив меня был плакат, что-то про дар божий, и про "мама, подари жизнь". Тогда еще у меня оставались силы ухмыльнулся.

Помню, как психолог (чтобы записаться на аборт, обязательно было сходить к их психологу) спрашивала " Ты точно уверенна? А знаешь, сколько женщин потом жалеет?". Я только кивала и думала "просто подпиши справку и отъебись, умоляю". Но она продолжала накидывать варианты с помощью от государства, статистикой неудачных беременностей после аборта и картинкой размером плода, называя это ребенком. Не помню, на каком моменте я сломалась и начала плакать. Мне подписали справку.

Это была вторая неделя декабря и моя восьмая. Оставалось пройти еще каких-то пару врачей и все время хотелось сдохнуть.

Отец до последнего отвечал на письма за компьютером и говорил, что мы успеем. Я сидела в пуховике на краю полки для обуви и пинала пакет со сменкой. Стрелка часов бестолково крутилась, я точно знала, что никогда так поздно не выходила.
Становилось невыносимо душно, я стянула с себя влажную от долгого ожидания шапку.

-Пап, ну пойдёоооом

Бассейн находился не очень близко, но единственная маршрутка, идущая в ту сторону, никогда не приходила вовремя. Можно было переминаться с ноги на ногу на остановке или идти – времени на это требовалось одинаково много.

Снежная каша скрывала наледь – мы держались за руки. Черные кожаные перчатки отца и моя слезающая мохнатая варежка. Зимние сапоги опять стали мне маловаты – большие пальцы больно упирались в носок. На бежевой коже проступал узор от соли на дороге. Я знала, что мне не купят новые в этом году, и отчаянно ждала, когда снег сойдёт и можно будет переобуться в кроссовки. Снова подскальзываюсь.

-Ну ты держишься на ногах или нет?! Конечно, мы опоздаем!

Я задыхалась, но боялась расстегивать куртку или хотя бы снимать колючий шарф. Дорога постоянно шла в гору, и я никак не успевала за большими отцовскими шагами. В носу защипало, но я постаралась спрятать расстройство поглубже, внутрь пуховика, колючего шарфа, жмущего свитера.

Наконец поворот. Большое полукруглое окно бассейна. «Атлант» был порталом в совершенно другое пространство. Тренерка громким голосом давала команды – тянуть носок или плыть много кругов под водой. Звук отражался от стен, поверхности воды, теплых и гладких наших спин, и снова от стен и сам от себя. Пахло хлоркой.

Мое тело наконец станет мне как раз, как только я пройду испытание железным грохотом шкафчиков и засуну упрямые пряди под тугую розовую шапочку.

Когда мы наконец поднялись по кафельным ступеням, мои коленки дрожали от напряжения, колготки сбились под штанами. Пух шапки неприятно прилипал ко лбу. На циферблате – 16:57. Я ни за что не успею переодеться за 3 минуты.

-Ну вот, а ты говорила, что поздно вышли. Успели же?
-Успели…
-Ну вот. Я приду ровно в 17:50. Не опаздывай.

Я бы хотела сказать, что мне не страшно.

Я бы хотела препарировать свою жизнь на кусочки так же уверенно, как это делает хирург, твёрдо, но нежно держа в руке скальпель.

Но я всего лишь обычный человек, а людям, как известно, свойственно сомневаться. Монолог в моей голове не останавливается ни на секунду. Мне предложили достаточно, чтобы на мгновение ощутить под ногами шаткое ощущение растерянности. Я знаю многих, кто бы рассмеялся и назвал меня дурной, потому что то, что для меня пытка, для других - грёзы всей жизни.

Я думаю о том, что рано или поздно порочный круг бегства должен закончиться - бежать можно от обстоятельств, людей, правды, но только не от себя. И тихий шепот внутри меня твердит о том, что контрзависимость к людям должна лечиться доверием к миру. Разжать руки и сделать шаг в пустоту, не задаваясь вопросом, поймают тебя или нет. Как будто маленькая смерть. Непрерывный цикл во всём его великолепии.

Проблема в том, что умирать всегда страшно.